Законы исчезновения - Страница 63

— Но?..

Благодушная улыбка не то чтобы исчезла с физиономии Торна, нет... Она просто мгновенно застыла, превратившись в маску, в прорези которой выглядывали полные цепкого внимания глаза Меченного Мглой.

— Не говори мне, сэр, что в сетях ваших не запуталась ровным счетом ни одна рыбешка и ни одна тварь лесная, а в капканах ваших оказалось пусто — хоть шаром покати... — усмехнулся Торн, прихлебывая вино.

— Ну, тогда бы я с тобой на встречу и не напрашивался... — резонно парировал сэр, мрачнея на глазах и в то же время прикидывая, с какого бы боку подступиться к самому наиаппетитнейшему куску кабаньего мяса, сбереженному им на своем вертеле напоследок.

— Хочешь, я скажу тебе, что там у вас вышло? — голосом, преисполненным наиподлейшего ехидства, осведомился Брат Торн. — Я скажу... Скажу... Капкан-то у вас, видать, щелкнул. Щелкнул... Сети ваши задрыгались-задрожали... Да только вы — господа всадники — замешкались. А дичь-то тем временем то ли силки порвала, то ли — птица гордая — себе самой лапку перекусила да вам на память в капкане том и оставила, а сама, как говорится, и была такова. Угадал? Я ж предупреждал — в Пятерки абы кто не приходит. А кто придет, так то будет народ ушлый. Что называется — оторви да брось! У каждого — Дар!

— Да уж не учи ученого... — невесело буркнул сэр Рённ, угрюмо рассматривая доставшийся ему полным дымящейся кабанины, а сейчас до обидного пустой вертел. — Что с Пятерыми — новые они или прежние — надо ухо востро держать, в Сословии только разве что малые дети не знают... Не очень ты сегодня угадлив, братец. А можно сказать, так и не угадлив, как говорится, вовсе-совсем!

Сэр Рённ сердито поболтал остатки вина на дне своей кружки.

— Одним словом, — недовольным тоном продолжил он, — приметили тут наши людишки, еще до того, как ты, братец, к нам со своим геморроем подвалиться успел, что среди Лоскутного Племени секрет какой-то загулял... А сам, Брат, знаешь: Лоскутных Племен короли, они не меньше чем одним Вратам хозяевами приходятся... Кочующим.

Торн помрачнел. Лоскутное Племя через свои Кочующие Врата уже не раз пропускало в Мир Молний всякое-разное Недоброе. Недаром ходят слухи, хоть и отпирается Племя от них, как может, что и за пришествие Неназываемого все шесть Племен и восемь Народов, обитающих под Огненными Небесами, Лоскутному Племени кланяться должны. Да и что хорошего ждать от племени, которое, ничего не боясь, по Худым лесам ночами без всякого к хозяевам этих мест уважения шастает? С кем оно там знается, это племя? Одним словом — дурной народ, со Злом познавшийся... Недаром Государь Тан, по примеру своих предков, не реже чем раз в пару Больших Зим — по плохому духа расположению — народец этот то на крестах распинает, то в болотах топит, а то и по-простому — на кострах палит...

— Ну, — продолжил свой рассказ сэр Торн, — явно тут кем-то из Пятерых запахло, а по таким делам сам сэр Стефан с обоими своими братьями и, натурально, с отрядами их тут же к королю теперешнему Лоскутному, к самому Мири Пэлу, и пожаловали — аккурат тот всем табором своим сына своего младшего свадьбу играть надумал...

Сэр зловеще улыбнулся.

— Была бы им свадебка — та еще...

Торн хорошо представил себе, как это выглядело: тьма лесной поляны, разодранная пламенем костров, пестрый, разношерстный — от мала до велика — люд вокруг костров тех гомонящий, причудливые тени кибиток — гигантские и уродливые на экране стены вековых деревьев вокруг... И вдруг — словно черти из бутылки — в просветах между стволов, со всех сторон сразу — всадники! Во всеоружии! С мечами и кнутами. С раскрученными над головами арканами и «моргенштернами»! С диким гиком и свистом! С именем Доброго Дела на знамени!

И — полнейший переполох курятника под бомбежкой. Перевернутые столы, опрокинутые кибитки и возы, осатаневшие кони, женщины, влекущие своих чад бог весть куда... Сами эти чада, путающиеся под ногами и копытами, вперемежку с домашней птицей, крадеными поросятами и ошалевшими псами. Мужчины, пытающиеся уберечь и женщин, и детей, и добро — все сразу, а заодно хоть что-то объяснить рыцарям в броне, гарцующим на остатках праздничного пиршества... Непослушное пламя разметанных костров... Пожар в сумасшедшем доме. Во тьме ночной и под вулкана извержение...

Сэр Рённ щелкнул в воздухе пальцами, привлекая внимание отдавшегося своим мыслям Брата.

— Полыхать бы, Брат, той свадьбе синим пламенем, — гудел он, — да старый Мири все вовремя просек, в ножки Стефановым людям повалился и все, о чем спрашивали его, и выложил. Как на духу. В смысле — без утайки, похоже... В общем, в том все и дело было, что Врата Кочующие — тот сундук его поганый — еще одним Пришлым неделю назад разродился. Причем не простым, а таким, которого здесь, похоже, поджидали...

— Что значит — «поджидали»? — поинтересовался Торн.

— А то, что Одиночка — помнишь такую? — письмецо для него специально оставила. Точнее — пакет. Еще давненько... Так вот...

— Стоп, стоп, стоп, стоп... — попридержал плавное течение речи своего гостя Брат Торн. — С этого места — поподробнее, пожалуйста...

Он подлил в кружки хмельного, снял с углей вовремя поспевшие вертела с благоухающими, пронизанными янтарными прослойками сала ломтями мяса и бросил их на оловянное блюдо посреди стола. Сам же воплотил своей позой и выражением лица само Внимание.

— Да ты ж лучше меня ту историю знаешь... — прогудел сэр Рённ, с вожделением косясь на еще скворчащую кипящим жиром кабанину.

— Я и знаю, будь спокоен, — уверенно пробасил Брат, скрыв физиономию в недрах винной кружки.