Законы исчезновения - Страница 101

101

— Я не сомневаюсь, что о них здесь позаботятся, — оборвал его Тан Алексис, вполне по-хозяйски направляясь к парадному крыльцу замка. — Надеюсь, и для нас, грешных, найдется, что подать на стол, за которым нам придется скоротать время за одной весьма интересной беседой...

В этом гость, разумеется, не ошибался. В особом кабинете, на верхнем этаже замковой башни был уже накрыт стол. Все кулинарные пристрастия гостя были приняты во внимание. Вид из не слишком узких окон-бойниц открывался прекрасный. Слуги не стали отягощать господина и его высокого гостя своим присутствием и, сделав свое дело, удалились.

— Как я понимаю, Мудрейший, я удостоился чести принимать вас в своем доме в виду неких... э-э... надвигающихся событий? — взял на себя труд сделать первый ход в предстоящей им партии Робин-Книжник.

Он решил использовать принятое в Гильдии обращение к Верховному магу. «Мудрейший» — и все тут. Никакой путаницы с «сиятельствами» и «величествами». Тем более что Тан Алексис сам дал понять, что находится здесь именно в таком качестве. Предупредительно наполнив бокалы, хозяин склонил голову чуть набок, показывая, что с нетерпением ждет ответа собеседника.

Собеседник и не думал сейчас — за закрытыми дверьми — придерживаться правил этикета. Он в два глотка осушил свой бокал, отставил его подальше и грохнул кулаком по столу.

— Робин! Не будем валять дурака! Я не страдаю манией величия и прекрасно знаю, что в нашей маленькой лавочке всеми делами заправляешь ты! Мое дело — только сидеть во время заседаний в кресле председателя и милостиво улыбаться. Но это не означает, что ты не должен учитывать моих интересов! И интересов тех, кто стоит за мной!

— Я, как никто, далек от этого... — расстроенно молвил Робин.

— Тогда объясни мне, почему ты устроил на Верховной Коллегии этакое представление?! Если пользоваться теми дерьмовыми словами, которые научились говорить мои сенаторы, мне был вынесен «вердикт недоверия»!

— Это не так, поверьте, Мудрейший...

— Я не заявлял, сторону какого решения намерен занять. И, как это положено по традиции, воздержался при голосовании. Но ведь вы все — как один! — знали, что для меня жизненно важно, чтобы Предсказание было истолковано в том смысле, что Новые Пятеро изгонят Старых Пятерых! Ну и все такое насчет откроющихся Врат и далее — по тексту. Почему бы не принять за основу политики Гильдии именно такую трактовку этой бредятины?

— Мудрейший...

Робин позволил и себе отхлебнуть вина.

— Позвольте мне напомнить вам, Мудрейший, что я могу, допустим, заставить людей увидеть в небе летящего дракона. Я могу сделать куклу из дерева и заставить ее двигаться, говорить и даже гадать по картам. Я могу вызвать дождь или засуху. Но я не могу заставить девятерых членов Коллегии проголосовать против собственных интересов.

— А они, эти девять членов, хорошо понимают, в чем на самом деле состоит их интерес?

Взгляд Тана Алексиса стал буравящим. Это не сулило ничего хорошего.

— Думаю, что да.

Робин выдержал этот взгляд не моргнув глазом. Не того калибра был он маг, чтобы бояться государева гнева.

— Тогда — во время пришествия Неназываемого — Коллегия взяла его сторону. Будем называть вещи своими именами. Мы применили магию, чтобы поссорить две Пятерки. И последовала схватка. Сначала Пять Старых бились с Пятью Новыми. А потом уже все бились со всеми. И чем это кончилось для магов? Пятеро договорились с Пятерыми. Старые ушли с миром, а Новые воцарились надолго. И теперь союз Пяти простирает свою власть над половиной Сумеречных Земель и над третью народов, их населяющих. И магам закрыт путь туда, где властвует хоть один из Пяти. Отсюда и результаты последнего голосования. Никто не хочет снова оказаться в дураках...

— Лучше быть дураком, Робин...

Тан налил себе еще вина, сделал большой глоток и, брезгуя роскошными разносолами, закусил солеными орешками.

— Лучше быть дураком, Робин, чем покойником...

Равновеликий напрягся.

— Такие слова я слышу от тебя впервые, Мудрейший... Поясни свою мысль, если это не затруднит тебя.

— Не затруднит, — заверил его Тан. — Боюсь, что те, кто будет против пересмотра нашего последнего решения, рискуют встретиться с одной очень одинокой женщиной... С которой почему-то никто не хочет встречаться. А некоторых из них очень хочет повидать Князь Миров Обреченных. Он соскучился без кое-кого...

Губы Мудрейшего сложились в подобие злой улыбки. Робин потрясение смотрел в лицо высокого гостя.

— До сих пор, Мудрейший, ты свято исполнял свой долг и всячески защищал Гильдию и каждого из ее членов... Я не могу поверить тому, что услышал...

— Тебе придется в это поверить. И убедить в этом, по крайней мере, пятерых из девяти ослов, заседающих в Высшей Коллегии. Последнее решение должно быть отозвано и пересмотрено. Такое уже бывало.

Робин наконец отвел глаза от щучьей физиономии Тана.

— Вам известно непреложное правило, Мудрейший. Решение Коллегии может быть пересмотрено только по просьбе того, кто предложил проект этого решения. В данном случае речь идет о том, кого трудно переубедить. Озрик Мегал не станет... Не станет бояться угроз, — наконец нашел нужные слова Робин-Книжник.

Лицо государя дернулось.

— Ты не до конца изложил наше правило, Робин, — тихо произнес он. — Да, решение Верховной Коллегии не может быть пересмотрено без воли на то члена Коллегии, предложившего проект решения. Если он жив. Если только он жив, Робин...

* * *

Конечно, регулярные посещения клуба верховой езды пригодились Кончите Фарга в Мире Молний. Но до здешних наездников ей было далеко. Дорогу от меченного знаком Птичьего глаза камня, изысканно уродливого и непонятно откуда взявшегося среди желто-серых скал, раскинувшихся вокруг, она преодолела с трудом. Чертомет за время пути несколько раз вполне успешно доказывал справедливость данного ему имени. Поэтому Конча почувствовала себя несказанно счастливой, покинув наконец седло.

101